ИСПАНСКИЙ ГРАНД

Она сама не смогла бы вспомнить, когда это началось: вечерами она выплывает из смрадного склепа квартиры, пьяная, задиристо-беспечная, и, шатко чертя каблуками асфальт, переходит улицу под отчаянный вой автомобильных сигналов, под угрожающий визг тормозов, под шипение истирающихся шин – к трамвайной остановке напротив дома.

Вдалеке посреди колеи покажется яркий блин прожектора, и будут гудеть рельсы, пока не подкатит, гремя и вздрагивая, освещённый изнутри вагон. Она взбирается, спотыкаясь о ступени, держась за поручни, чтобы не упасть, улыбаясь. Садится где-нибудь у окна, и полы плаща сползают с её колен. Она смотрит по сторонам, в окно – в пространство.

Потом к ней подсаживается одинокий мужчина, заговаривает, они едут, пропуская остановку за остановкой, пока трамвай не пускается в обратную сторону. Она выходит на своей же остановке в сопровождении нового знакомого, ведёт его в немытый запущенный быт, а дома угощает попутчика водкой и жалуется на постылую жизнь. Хмелея, он тащит её в кровать и, не дождавшись рассвета, исчезает, обещая «как-нибудь заглянуть». «Ты классный пацан», – говорит она, прощаясь, и забывает о его существовании. Она помнит лишь последнюю свою привязанность – меланхоличного уродца-карлика на кривых, вздувшихся от какой-то болезни ногах.

Он живёт неизвестно где и придёт неизвестно когда.

Ночь. Мокрый чёрный скользкий асфальт. В грязных лужах вздрагивают отражения. В городе между домами сырой неуют. Оставив машину на автостоянке, Бугров добирается в гостиницу пешком – под подошвами гибнут, но вскоре воскресают отражения в лужах.

В жёлтом свете маячит силуэт женщины, плывущей в мороси дождя навстречу подъезжающему к остановке трамваю. У Бугрова сладкий обвал в груди; мечется, как дичь в клетке, предвкушение – похоть, и он взлетает на подножку трамвая. Дверь закрывается, прищемив Бугрову куртку. В движении он выдёргивает её и невольно, чтобы сохранить равновесие, бежит по салону, успевая заметить женщину – из-под голубого плаща видны колени. Бугров тормозит руками о поручни, останавливается рядом с нею, забывшейся, и, наклонившись, просит подвинуться, чтобы сесть рядом.

В салоне кое-где пассажиры, и предательски пустуют места, но она без слов сдвигается и, когда он падает на сиденье, покорно поворачивает к нему лицо. По улыбке и глазам он видит, что она пьяна, но это лишь подзадоривает его. Он сетует на непогоду, и в её чертах лица и в жестах чудится ему что-то неповторимо близкое, но прочно забытое. Он роется в памяти, безуспешно силится вспомнить. Белокурый локон, убранный в сторону, стекает к губам. И в памяти открывается створ, исчезает пелена.

Тогда, лет десять назад, судьба свела его, искателя приключений, с хрупкой женщиной – голос её звучал в проникновенной тональности. Она заговорила с ним о жизни. Пригласила к себе и всё рассказывала о череде злоключений, преследующих её: смерти родителей в родном селе, предательстве мальчика, которому подарила первую любовь, о напрасном замужестве.

Она привела Бугрова в квартиру, где снимала комнату, уйдя от мужа, и продолжала свой рассказ. Развод перенесла так напряжённо, что потеряла уверенность в себе и веру. Состояние её было подавленным. И как-то, во вспышке отчаяния и боли, попыталась свести счёты с жизнью под колёсами железнодорожного состава. Её, рискуя жизнью, спас молодой человек, случайно оказавшийся рядом, студент-испанец. Придавил к шпалам. Избавлением прогромыхали над ними вагоны.

Испанский гранд – так назвала она нового и теперь безраздельно своего друга. В Испании у него семья: родители, жена, дети. Он говорил ей, что любая испанка, провожая мужа в дальние края, молится, чтобы муж нашёл на чужбине добрую женщину, чтобы был он присмотрен, ухожен и не одинок.

Зажили вместе: она с ним, а он с нею и – воспоминаниями о семье. Одолев сессию, Испанский гранд торопился домой, в родную Испанию. А она оставалась ждать своего дорогого испанца.

В такое время и состоялось её общение с Бугровым. Она показывала ему фотографии в альбомах, всё её достояние. Далеко за полночь ушло время, погасили свет, но два молодых тела так и не слились в порыве – она осталась верна Испанскому гранду, несмотря на пиратские ухищрения Бугрова.

Утром пришёл хозяин квартиры, познакомился и за чаем рассказал Бугрову, что внук учится у его квартирантки испанской речи. Она принялась перемывать накопившуюся посуду. А Бугров ушёл – навсегда, унося в памяти безнадёжную любовь маленькой женщины к Испанскому гранду. До поры, до времени помнилось и – забылось.

В салоне трамвая Бугрову, пока он рассматривает изменения в её лице, становится любопытно: а что же Испанский Гранд, где он теперь, жива ли любовь к нему хрупкой женщины, с которой лет десять назад он, Бугров, провёл неразделённую ночь в маленькой комнате? Сохранились ли фотографии в альбомах? Хорошо ли говорит по-испански внук хозяина квартиры? Жив ли сам хозяин?

Рассыпанные воспоминания трамвай вколачивает в стыки рельс. Бугров разговаривает с нею и начинает понимать. И ему становится не по себе от мысли, что той её, прежней – хрупкой, с волнующе чистыми нотами в голосе – уже нет, что эта, теперешняя, лишь отвратительная гримаса судьбы – не ориентируется ни в прошлом, ни в настоящем, что исчезла навсегда бескорыстно-чуткая тональность её души.

Осторожное напоминание об Испанском Гранде вызвало у неё сварливое недоумение. Мысль – «как же это могло произойти» – мучает Бугрова, и он решается проводить её домой. Но побыстрее.

На ближайшей остановке трамвая они выходят, и он подзывает такси. Они едут, а потом идут к дому, и Бугров видит незнакомый двор, разбитые двери подъезда, старую лестницу, исписанные хулительно стены. Они поднимаются на второй этаж, он галантно берёт у неё ключ, отпирает замок и, впустив женщину в коридор, останавливается. И – прощается, возвращает ключ и осторожно прихлопывает снаружи дверь.

Он стоит ещё некоторое время на площадке. По ту сторону слышится пьяное бормотание и слышится, как она шарит рукой по двери, как будто знает, что он не ушёл. Но ей не удаётся открыть, она замирает и, всхлипывая, стонет: «Испанский гранд... Испанский гранд...». Он с облегчением выходит из подъезда на уличный сквозняк, а мимо него в подъезд ковыляет карлик в шляпе с траурными полями.

_________________________________________________________________

Аркадий Маргулис родился в Киеве, специалист в области ядерной энергетики, участник ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. Автор книги «По обе стороны перевала». Живет в городе Бат-Ям (Израиль).