№14 2011


Содержание


Елена Скульская (Эстония). Короче, чем жизнь.Из книги об отце.
Феликс Чечик (Израиль). Документальное кино. Стихи.
Борис Хазанов (Германия). Универсальная грамматика. Рассказ.
Евгений Орлов (Латвия). Двенадцать винных ягод. Стихи.
Петр Ильинский (США). Обратный путь. Рассказ.
Рафаэль Шустерович (Израиль). Посвящения. Стихи.

Петербургские мосты
Ольга Пуссинен (Финляндия). «Полукровки, метисы...» Стихи.
Сергей Пичугин. (Латвия). Поэт. Стихи.
Ольга Гришина (Бельгия). «Туман поднимается – темный…». Стихи.

Семен Крайтман (Израиль). «дорога из Тиберии назад…». Стихи.

Балтийские строфы
Руслан Соколов (Даугавпилс). «Осенью…». Стихи.
Павел Васкан (Рига). «Что сказать…». Стихи.
Евгения Ошуркова (Рига). Vert. Стихи. Сергей Смирнов (Вильнюс). Ворон. Стихи. Владимир Трофимов (Клайпеда). Дождь в порту.Стихи.
Светлана Лаптева (Висагинас). Молитва. Стихи. Николай Гуданец (Рига). Песнь благодарности. Стихи.

Финская тетрадь
Алексей Ланцов (Сало). «Мой сосед, Тоссавайнен…».Стихи. Татьяна Перцева (Хельсинки). Padla internacionalis. Рассказ. Елена Лапина-Балк (Хельсинки). Клоунада. Рассказ.

Анна Людвиг (Германия). Сорок восемь шагов. Стихи. Аркадий Маргулис (Израиль). Испанский гранд. Рассказ. Михаил Блехман (Канада). Грог. Рассказ.

Молодые голоса
Таисия Ковригина (Литва). Утренние гимны.Стихи.
Кристина Маиловская (Финляндия). «Я – такая-сякая!..» Стихи.

Константин Вогак (Франция). Опять мне Отчизна снитсяСтихи.
(публикация Р.Б. Евдокимова-Вогака)

Леонид Рябков (Молдова). Два желания.Рассказ. Инна Иохвидович (Германия). Быть счастливой.Рассказ. Семен Каминский (США). Мест нет.Рассказ.

Американский дивертисмент
Игорь Джерри Курас (Бостон). Дорогой галстук. Рассказ. Виктор Бердник (Лос-Анджелес). Инфернальница.Рассказ. Борис Юдин (Нью-Йорк). Подарочек. Дела семейные.Рассказы.
Людмила Агеева (Германия). Юбилейный лытдыбр.Рассказ. Ирина Шиповская (Германия). Дрезденская вигилия.Эссе.

SnowFalling

Елена ЛАПИНА-БАЛК

ФИНСКАЯ ТЕТРАДЬ

КЛОУНАДА

– В пятницу идем в гости, — как бы между прочим обронила я, прошмыгнув к телевизору. Вопли мужа послышались минут через пять.

— Нет, с тобою, Юлька, можно спятить, ведь только ниспослал Господь нам pekkaspaiva1 на пятницу, а ты тут... Думал, на три дня отключусь от всего. Так нет же, опять гости. Приглашают и приглашают!

Лёнчик уже нависал у меня за спиной, как грозовая туча. Не оборачиваясь, загадочно произнесла:

— Будет арабская еда, пить будем только чай, и вырядиться надо по-арабски.

— Чт-о-о! Это что еще за чушь? Это кто такое выдумал?

Тут я отважилась обернуться:

— Ханну вернулся на родину Суоми из Ирака, говорит, что за три года совсем обарабился. Вот, говорит, в выходные и забегайте. Ну что, пойдем?

За что люблю мужа, так это за отходчивость.

— А что сразу-то не сказать. Ханну — это дело святое. Юль, а ты все точно помнишь? — и вопросительно на меня посмотрел.

Ну и язва же – этот Лёнчик! Все забыть не может, как в прошлом году мы явились на День независимости Финляндии к моим финским друзьям в русских национальных костюмах: я в сарафане и кокошнике, а муж в красной косоворотке и с балалайкой в руках. Все так и обалдели. Вот только независимость-то финны праздновали от России, а мы вырядились: вы, мол, тут празднуйте-празднуйте, но помните – мы всегда с вами. Ну, да это не со зла получилось, я перепутала ихнюю независимость с нашим Днем конституции. Есть за мной такой грешок — часто путаю даты и имена.

Пятница. Перед выходом с пристрастием осматриваем себя в зеркале. На моем почти двухметровом муже — белый длинный балахон с разрезами по бокам, расшитый на груди золотом. Голова покрыта бедуинским платком, перетянутым черным жгутом. Черную бородку клином — а ля шах Шахрияр – пришлось приклеить. Ну, о-о-чень стал похож на шейха. На мне – черное длинное платье, тоже блистающее золотом. Чадру надевать не стану. Еще чего! Вот золотую ленту на лоб, пожалуй, повяжу. Когда-то всю эту амуницию мы приобрели в Египте, в сувенирной лавке…

В таком виде нас и увидели соседи. Подшучивали, спрашивая у Лёнчика, где же другие жены? Кто-то, сдерживая улыбку, произнес: «Они, наверно, в мечеть поехали, пятница у мусульман – священный день». Мы степенно сели в мерседес и провожаемые добродушными взглядами отбыли. На перекрестках, где мы были вынуждены останавливаться, из окон соседних машин на нас пялились пассажиры. Видано ли, при таком разгуле терроризма всякие бен Ладены свободно разъезжают по дороге!

К счастью, во дворе у Ханну было безлюдно, хоть здесь никто на нас не таращился. Правда, из окна первого этажа высунулась улыбчивая старушка, но что-то вдруг напугало ее, она стала усердно закрывать окно и даже форточку.

Поднялись на второй этаж и позвонили, но нам почему-то никто не открыл. Наконец послышались шорохи, дверь распахнулась… Перед нами стоял Ханну в майке и трусах и почему-то заспанный. Я подумала: розыгрыш, наверно, ну так расплывись же, наконец, в улыбке... Но Ханну не улыбался и даже не приглашал пройти. Его взгляд был обалделым. Правда, обалделость длилась всего несколько секунд.

— Лео, Юлька, ну так отчен заметчателно! Вы вот приходит!

Он раскинул руки, чтобы обняться – видать, забыл, что стоит в одних трусах и майке. Мы с облегчением выдохнули. Нас, значит, ждали! Откуда-то из глубины квартиры послышался голос ханской жены (так мы называем Маришку — жену Ханну):

— Кого там черт принес? — это было произнесено по-русски, дабы финны не поняли. Маришка, вся в легком и шелковом, выплыла из какого-то экзотического аромата.

— Так ведь, — начала я, — вроде мы на арабский...

Лёнчик быстро сунул Маришке букет.

— Юлька, вечно ты все перепутаешь, завтра ведь, — уже нежным, как восточные сладости, голосом протянула Маришка. — Ведь на выходные договаривались. Приходите завтра.

— Мариша! Как это? Друзия пришли… — обиженно развел руками Ханну. — Я скучал три год, я совсем не пил. Лео, у меня всё с собой, ёлы-палы!

Ханну учился пять лет в Ленинградском горном институте, жил в общежитии, где и набрался выражений типа «жахнем по стопарику», «вы что, охренели?» и много всякого эдакого...

Нет, лучше бы нам не видеть этого Маришкиного взгляда-цунами. Мы даже попятились. А я только и смогла пискнуть: «Нет, что вы! Мы уж завтра».

— Вот видишь, Ханьчик, они завтра...

Маришка обняла Ханну, мне сказала лицом: «мол, надо же в конце концов и понимать», помахала Лёнчику ручкой и медленно притворила дверь.

Я нисколечко не обиделась: свои же люди.

— Ну ты и идиотка, Юлька...

Наверное, Лёнчик сказал бы в мой адрес и еще что-нибудь лестное, но на первом этаже послышались мужские голоса.

— Йоукко, говорю я тебе – эта вздорная баба из пятой квартиры вот уже который раз всех нас veetaa muunasta2. Звонит анонимно и сообщает про убийство за стенкой, а там молодая парочка всего лишь повздорила, когда шел любимый старухин сериал.

— А помнишь, Пете, в прошлом году было сообщение о газовой атаке? Мы, как идиоты, выехали, а оказалось — вьетнамцы этажом выше селедку жарят.

— Так, может, это опять сигналила как её там — Пипу Пууки. Насмотрелась вчера новостей, и вот. Срочно, говорит, выезжайте и защитите от террориста с шахидкой.

И тут мы сталкиваемся на узкой лестничной площадке с двумя полицейскими. Секунда молчания... Затем резкий двухголосый ор: «Всем стоять на своих местах! Полиция!» — это они явно от неожиданности и испуга. И, как по команде, оба правую руку на дубинку. А мы что, спешили разве? Голоса только у них уж очень противные. Никто не стал руки нам заламывать, как это принято показывать в полицейских фильмах, а только: «Стоять!» – и затем: «Предъявите документы».

И паспорт, и права у нас давно финские — более двадцати лет в Финляндии охладеваем, не зря друзья из России шутят, что мы стали здесь вроде как отмороженными (в смысле – лица наши). Вот и полицейские, видно, за своих признали. Нам этого всегда очень хочется, чтобы за своих принимали, это при имеющейся в паспорте отметке: место рождения – Ленинград. Возвращали документы уже с улыбочкой. А потом вопрошающе, голову так набок, и глазами сверху вниз измерили. Я в этом сразу поняла вопрос: мол, чё так вырядились?

— Конституцией не запрещено, — заорало вдруг что-то из меня, — а ущемление прав кара...

Хорошо, что Лёнчик меня перебил и этак лебезя:

— Да так, дуркуем по-взрослому. Точно угадали, спасибо вам — карнавал у нас, клоунада такая арабская.

Уже не глядя на нас, один обратился к другому:

— Йоуко, ты у них что-нибудь спросил?

— Нет, а ты, Пете?

— Оснований для задержания нет.

— Нет.

И обращаясь к нам в один голос:

— Свободны.

Мы достойно… бросились вниз по лестнице.

— Как думаешь, что это было? — проговорил один из полицейских, когда хлопнула входная дверь.

— Не знаю... По паспортам – русские, а так – вроде арабы.

— Слушай, а ты видел в Финляндии русский карнавал? Я думал, они все в казаков да матрешек рядятся... А эти – в арабов. Странно как-то.

— Чёртова баба все ж таки эта Пууки!

— Пошли, Пете, в пятую, я так думаю.

— А я думаю, Йоукко, отправить бы эту бабу куда-нибудь подальше... Хоть на Луну.

— Не-е, на Луну – ты загнул: слишком далеко и дорого... Лучше в Лапландию! А?

— Как думаешь, а этим-то зачем все это!

— Так пить, наверно, пойдут. А нам тут с сумасшедшей бабой возись. Слушай, а ты, Пете, любишь русскую водку? Тут жена в Питере была, привезла водку их президента.

— Что, «Столичная»?

— Да нет — «Пуу-тинка»! Знаешь, не хуже нашей.

— Да... Разве узнаешь, что у этих русских на уме.

__________________________________________

Елена Лапина-Балк родилась в Ленинграде, окончила Ленинградский институт точной механики и оптики, автор книг «Задушевный разговор», «Слезинка на щеке», «Зеленая ветвь», «Светопад», «Тропы судьбы» и многих других, руководитель Международной творческой ассоциации «Taivas», главный редактор литературного альманаха «Под небом единым», член финского ПЕН-клуба. Живет в Хельсинки.



1 pekkaspaiva — дополнительный выходной день.

2 Veetaa muunasta — тянет за яйца. Идиома означает: «причиняет множество неприятностей».

 

Сайт редактора



 

Наши друзья















 

 

Designed by Business wordpress themes and Joomla templates.