* * *

Посвящается Д. Хармсу

Поэт гниет с языка,

турист гниет с рюкзака,

рыба гниет с головы,

а этот город – с невы

смотри, идет над невой

поэт, по виду – живой

с дубинкой и рюкзаком

с отрезанным языком

прогулка в декабре

Неюжные ветры задули,

но планов своих не меняю,

такси будто кошка в загуле

подкатит: – возьми меня, мяу!

А я не возьму, не возьму, не возьму,

я тоже в загуле, я чую весну,

я, бравый мотивчик долдоня,

пешком прогуляюсь до дома.

Дорогою зимней хоть думай, хоть пой,

и думаю я, увлеченный ходьбой,

о том, например, что в Варшаве

все женщины любят ушами.

Красавиц полно и в Москве, и в Твери,

но чем они любят – поди разбери,

чтоб время не тратить на поиски

не лучше ли выучить польский.

О, как бы стихи я красиво шипел

в краю, где зима – малоснежка,

где в каждой квартире играет Шопен

и в каждом окошке – Агнешка.

девочка и летчик

Летчик, летчик, свяжи-ка носочки,

холода донимают нас очень,

ну а ты, в небесах пребывание для,

за петлею петля, за петлею петля,

полетаешь часок – будет правый носок,

полетаешь часок – будет левый носок,

никакая старушка со спицами

не сравнится с железными птицами.

А потом ты хоть с голубем, хоть с воробьем

мне на землю два теплых носка передашь,

летчик, летчик, мы втайне с тобою вдвоем

сохраним восхитительный твой пилотаж.

В общем, я залезаю на деревце,

буду в небо глядеть и надеяться.

А коль хватит тебе керосина,

я бы шарфик еще попросила.

литдесантник

В деревню летят писатели,

когда наступает срок;

дождись меня обязательно,

неведомый хуторок.

Зеленый, как понедельник,

замру в салоне АН-2:

– Ну что, браток, полетели?

– Давай.

– Смотри, – говорит пилот мне, –

их в этом районе сотни:

речное есть и болотное,

низинное и высотное.

Я их изучаю долго,

читаю снова и снова:

огородное и садовое,

и озерное, и лесное.

Туда доберусь лишь затемно –

вот книги и фляга кофе, –

дождись меня обязательно,

село незнамо какое.

По дворам у них всё гуси, да цыплята,

там не знают ни бандитов, ни полиции,

и крестом за небо церковка цепляется –

не дает земле под землю провалиться.

дом

к полуночи прихожу в свой дом,

честно день отработав,

и пробую спать, будто прав во всем,

но чувствую, что не прав,

наверно построен мой новый дом

над кладбищем антиподов,

сквозь толщу земную тревожит он

их антиподов прах

ау, вы слышите ли меня,

зеландово и тасманово

племя с той стороны Земли, –

хватит слать мне проклятья в пятки –

хотите, я разберу свой дом

и после выстрою заново

над местом, где у вас казино,

бордель, кабак или грядки

корытко

среди морей, в которых двадцать лет

проползала итакская уллитка,

плыви, моя потрясающий корвет,

мое литературное корытко

плыви, плыви, ну что ты не плывешь,

вон, позади, на кабельтов к норд-осту

уже топорщит весла молодежь –

постарше и совсем из девяностых

вон дарит чудо-юдо рыба кит,

вон, протрубив пленительные звуки,

уходит вдаль седой линкор «Бахыт»,

с ним ялики и джонки, и фелуки

но ветру и волне благодаря,

мне весело болтаться на корытке –

я вам пришлю обломок янтаря

и рыбку золотую на открытке

_______________________________________________

Дмитрий Легеза – поэт, автор стихотворных сборников «Башмачник» и «Кошка на подоконнике», член Союза писателей Санкт-Петербурга.