Михаил ГОЛОВЕНЧИЦ |
НЕЗАБЫТЫЙ ПЕРЕКРЕСТОК
Стихи
О, незабытый перекресток мой, Где редок был негромкий звон трамвая, Где мой отец с работы шел домой, По тротуару медленно ступая.
Он шел один, спокойствие храня, С лицом, вечерним озаренным светом, И думал он, быть может, про меня, Но никогда мне не узнать об этом.
Мне не вернуть те давние года: Другие люди здесь теснятся густо, Но я иду по улице сюда – И больно мне, и радостно, и грустно.
И шумный город затихает вдруг, Смолкают неспокойные кварталы. Стою один. И нет людей вокруг, А есть лишь он, шагающий устало.
* * *
Мы играли с ребятами в Сойера Тома, Иногда озираясь на взрослых с опаской. Во дворе ленинградского старого дома Мы белили забор довоенною краской.
Шел наш город сквозь круги не Дантова ада, И земля, и вода не однажды горели. Тот забор вместе с краской спалили в блокаду, Ну а мы, маляры, кое-как уцелели.
Мы узнали, что значит беда и усталость, Раньше времени сделались мы деловиты, Но следы этой краски, что в кожу въедалась, До сих пор не оттерты они, не отмыты.
И студил наши лица неласковый ветер, Но такого на свете не сыщется средства, Чтоб стереть в наших душах понятие «дети», Чтобы вырвать из нас до конца наше детство.
И когда незабытым иду переулком, Позабыв хоть на час о делах и корысти, Эхо лет моих школьных доносится гулко, И держу я в руке наши старые кисти.
ГОЛОС
Рядом с нами любимых людей голоса, Каждый день нам слова их привычно слышны, Но торопимся мы и живем по часам, И не видим, не ищем в словах глубины.
Каждый день нам заботы приносит с утра, И по-своему он необычен и нов, А потом наступает такая пора, Когда некому больше сказать этих слов.
И тогда ты подумаешь, только тогда: Надо трудные брать одному рубежи, И с пронзительной болью и чувством стыда Вдруг прошепчешь в ночи: «Ну хоть слово скажи».
За железной оградой качнется трава И поймешь: безвозвратно оборвана нить, И сквозь годы опять вспоминаешь слова, И по-новому их начинаешь ценить.
И казнить ты себя без пощады готов, Признаваться и каяться в горькой вине. Поздно. Новых не будет услышано слов, Только голос звучит и звучит в тишине.
* * * Тяжелая больничная усталость, От боли не поднимешь головы. Подчас за деньги помощь продавалась, А состраданья не было, увы.
О, это одиночество ночное, В тревожном полусвете коридор, Чуть слышный стон за тонкою стеною Да грубость недоверчивых сестер.
Что хмурили подведенные брови И так недобро поджимали рты, И, верно, не боядись вида крови, Зато боялись чувства доброты.
Мне думалось о жизни, не о смерти, И в эти ночи я узнал сполна – Страшна беда, где нету милосердья И вдвое легче рядом с ним она.
* * * И годы, и дни, и дороги Уносит забвенья вода, Но голос то нежный, то строгий, Все тот же в любые года.
И слышу я снова и снова За гранью суровых годин, Как шепчет заветное слово Твой голос – он в мире один.
_______________________________________________
Михаил Головенчиц – поэт, прозаик, переводчик, автор книг «Дыхание», «Осенние травы», «Тополиный пух» и других, член Союза писателей Санкт-Петербурга. |