№3 2006


Содержание


Иван Стремяков. Запоздалая весна. Стихи.
Вильям Козлов. Урядник. Рассказ.
Александр Новиков. Полоса отчуждения. Путевые заметки.
Надежда Полякова. Последние листья слетают с ветвей. Стихи.
Елена Жабинковская. Над заливом собирается гроза. Стихи.
Елена Елагина. Фарфоровый ангел. Стихи.
Николай Шумаков. В лунном сиянии. Фантазия.
Юрий Андреев. Резонанс земли и неба. Фрагменты.
Молодые голоса:
Тамара Попова. Там времени река течет наоборот. Стихи.
Кирилл Рябов. Воинствующий пацифист. Повесть.
Екатеринбургские гости:
Юрий Конецкий. В лугах – дыханье строчек фетовых. Стихи.
Любовь Ладейщикова. А жизни не хватает никому. Стихи.

Польские гости:
Ричард Улицкий, Анна Залевска, Иоанна Бабяж Круль. Стихи.(перевод с польского Е. В. Полянской)
Голос минувшего:
Игорь Лапшин. Пергамент. Рассказ.
Николай Олейников. Влюбленный в вас дарю алмаз. Неизданные стихи.
Евгений Лукин. Свадьба Рыси. Эссе.
Павел Крусанов. Арбатская почта. Очерк.
Александр Яковлев. Вы жертвою пали в борьбе роковой. Очерк.
Кирилл Козлов. У трамвайного космодрома. Статья.
Валентина Рыбакова. Задремавшая отчизна Николая Рубцова. Статья.
Ростислав Евдокимов-Вогак. Мистерии и состязания. Статья.
Марина Дробышева. Доверяй Богу. Заметка.
Владимир Полушко. Исполин из полена. Рецензия.
Даниил Аль. Давайте поклоняться доброте. Рецензия.

SnowFalling

ВИЛЬЯМ КОЗЛОВ

УРЯДНИК

Рассказ

Это был в нашей деревне Петухи самый беспокойный и громогласный человек. Да и человеком-то его было грех назвать, скорее человечишко. Маленький тускло-рыжий, кривоногий, бородатенький. Причем медные волосы росли у него везде: ветвистыми пучками лезли из ушей, кустиками из носа, толстые брови кустились, как неряшливые вороньи гнезда, блеклые хитрые водянистые глазки бегали на багровом неровном лице забубенного пьяницы с толстым бугристым носом. Я тут живу третий десяток лет с ранней весны до осени, но ни разу еще не видел его больше двух-трех дней трезвым. И так-то неприятный, наглый, по своей тщедушной фактуре напористый, крикливый, он был неприятен почти всем, а в редкие моменты легкого протрезвления становился совсем невыносимым. На всех истошно орал, по-хозяйски деловито заходил на участки к дачникам, отрывая их от дел, подолгу нес всякую околесицу без умолку. И если в скором времени не наливали ему в стакан, то мог и напомнить:

– Сто грамм и яичко! – была у него такая присказка.

Поражало всех не то, что он все время был пьян, а его редкостная живучесть – все местные пьяницы давным-давно были похоронены на ближнем лесном кладбище, а Урядник, так он сам себя прозвал, всех почивших ревностно провожал в мир иной и широко гулял на поминках. Секрет своего удивительного долголетия – ему пошел восьмой десяток – он объяснял просто:

- Всякая живая тварь завсегда привыкает к чему-то, я вот привык смолоду пить водку и вино. Несколько раз сдуру бросал – и сразу попадал в больницу с десятком разных болезней. Даже печень хотели резать… А как приму бутылку, так все болезни по боку! Я и перестал ходить по докторам. Один даже честно сказал мне: «Бросишь пить, Петя, скоро и помрешь, потому, как ты наскрозь проспиртовался… – тут он хитро с ухмылкой заглядывал собеседнику в глаза и заявлял: – Сам видел по телику: в музеях в банках со спиртом веками сохраняются разные интересные личности…

Родом он не из этой деревни, откуда-то из-под Чернигова. Никогда не выписывал газет, с гордостью заявлял, что ни одной книжки не прочитал, а вот у телевизора на пару со своей толстой женой Марией каждый вечер торчал, пока сон не сморит. Когда найдет пьяный стих, начинал рассказывать, что после Отечественной войны служил в войсках МВД в расстрельной команде. Стрелял из пистолета «ТТ» в затылок смертникам-арестантам, за что выдавали бутылку спирта и банку тушенки. Правда, на другой же день отпирался от своих слов, мол, не он стрелял, а другие, а спиртом угощали его приятели… Поработав в городе несколько лет на железной дороге, встретился со стрелочницей Марией и вот уже полвека живет с ней в Петухах. Есть и дети, но они почему-то к родителям не приезжают, что, по-видимому, Урядника совсем не волнует.

– А что дети? – разглагольствовал он. – Выросли и дали деру отселя.… Да и что им тут делать-то в глуши? А в городе и сын и дочка торгуют в ларьках.

– А тебе-то помогают?

– Сдурел! – обижался Урядник, отчего его багровое лицо еще больше наливалось кровью. – Кажиный с меня тянет! То картошки мешок, то банку с рыжиками, а то медку у женки выпросят. В нынешние времена и дети стали чужими: норовят не дать что-нибудь, а хапнуть!

До пенсии он работал в леспромхозе бригадиром, что дало ему возможность из дарового леса построить себе большой добротный двухэтажный дом. Сам он работать не любил, находил пьяниц еще почище себя и за бутылки самогона заставлял их «пахать» на себя. Все, что сделано на его обширном участке, так это чужими руками. Как начались в стране глобальные перемены, в рекордно короткий срок развалившие экономику, можно было почти задаром, что угодно приватизировать. Рыжий Петя и тут не растерялся: оформил на себя и детей – тут они как раз ему и пригодились – лучшие участки у большого красивого озера, из разорившейся турбазы перевез туда с десяток «приватизированных» за копейки домиков, огородил участки заборами из украденной где-то «батраками» металлической сетки, почти даром приобрел два где-то вполне еще пригодных трактора. Друзей таких же пьяниц вокруг хватало, и они за водку ишачили на Урядника пока на ногах держались.

Что что, а руководить пьяницами он научился еще в леспромхозе. И они на совесть вкалывали, зная что к вечеру будет угощение. Так что за несколько лет он стал владельцем дачных домиков и нескольких больших участков на берегу озера Долгое, которые позже за немалые деньги продавал дачникам из города.

Обычно пьющие люди чураются, как черт ладана, всякой работы, и рыжий Петя не был исключением, но в отличие от большинства алкашей, он по утрам редко маялся тяжким похмельем, наоборот, у него вдруг развивалась бешеная деятельность: садился на трактор, ехал в соседнее большое село, собирал по разным известным ему местам и углам забубенных безработных пьяниц и привозил на прицепе к себе на участки. И надо было слышать каким площадным матом он крыл нерадивых работников! Иногда его хриплый раскатистый голос эхом разносился по всей деревне.

Конечно, если бы не его жена бывшая стрелочница никаких денег не хватило бы на многодневные запои Пети с «государевыми работниками», как он величал своих батраков. Она сама собирала у приезжих городских деньги за проживание в домиках, за долгие годы жизни с таким муженьком сумела накопить приличную сумму на сберкнижке, умело пользовалась процентами. Даже в девяностых годах выгодно «поиграла» с бумагами «МММ» и «Русский дом Селенга». Не прогорела с облигациями, когда фирмы зашатались. Успела перед самым их крахом вернуть свои деньги даже с процентами.

Политическая чехарда в России, когда за деньги покупались престижные места в Думе, даже целые губернаторства, широко показываемая в СМИ коррупция в высших эшелонах власти, вызвала у пьянчужки рыжего Пети желание тоже покомандовать в деревне. Дело в том, что обычный дачник, в свое время купивший здесь крестьянский домик, был полностью бесправным и беззащитным. Это при больших населенных пунктах Псковщины скороспелые городские миллионеры понастроили огромные красивые дворцы с подсобными помещениями, банями, домиками, даже бассейнами. И обзавелись вооруженной охраной. А местный дачник жил, как и все в деревне и ничуть не был застрахован от воровства и грабежей. В Петухах в девяностых годах редкий дачник не был обворован. В основном залезали, выставляя рамы и ломая топорами двери, местные безработные. А к Рыжему Пете часто приходили из окрестных деревень и поселка спившиеся забулдыги. Вот и приходилось дачникам заискивать перед ним и частенько наливать «сто граммов с яичком!» А он иногда требовал и бутылку. Сидит в саду на участке, пьет с хозяином дачи водку и часами разглагольствует о жизни. Просто выпить и уйти он не мог, нужно было побазланить, причем ничуть не стеснялся и угощающих его обозвать нехорошими словами. А если утомленные его трепотней дачники старались его как-то выпроводить, так обижался и орал:

– Мне это не ндравится! Я пришел выпить, поговорить, а ты меня выпроваживаешь? Я уже заметил, как к тебе зайду, так женка твоя начинает полы подметать, а это мне тоже не ндравится. Быдто меня отселя выметает с мусором…

И вообще Петя был злым, завистливым и недоброжелательным человеком. После долгой зимы, совершая обход, приехавших в Петухи из разных мест дачников, обычно говорил:

– Как ты постарел! И плешь появилась на затылке?

Или:

– Гляди уже седина прет из башки! И ростом вроде ниже стал?

Третьему:

– Гляди, ишшо не помер! А я думал, что ты еще в прошлом году концы отдашь, ха-ха!

Приятного он никогда и никому не говорил. Поэтому, увидев его на дороге или тропинке, многие старались свернуть в сторону. Другие закрывались от него, но настырный Урядник стучал в дверь, а не открывали – грохал кулаком в раму.

– Ты что, друг ситный, прячешься от меня, что ли? – искренне удивлялся он. – Или заснул? Давай наливай: сто грамм и яичко?

И раскатисто квохтал, смеяться он не умел. Теперь многие не курят, а Петя без вонючей сигареты «Прима» и не ходил. Те места, которые он посещал, были помечены, брошенными на землю пустыми красными пачками и окурками.

«Армия» безработных, которые за гроши и выпивку трудились на участках Рыжего Пети, редела. Не секрет, что сильно пьющие люди долго не живут, и вот тогда-то, видно, и зародилась у него мысль самозванно объявить себя урядником. У знакомого милиционера, с которым не раз выпивал и даром сдавал ему домик на выходные, раздобыл форменную серую фуражку с кокардой, нахлобучил ее на багровую бородатую физиономию и обошел всех без исключения дачников в Петухах.

Выпив традиционные сто граммов с яичком (справедливости ради нужно сказать, что выпивал он у обеспеченных дачников не меньше бутылки, особенно если и хозяин пригубливал) и заводил такой разговор:

– Вы, городские, ближе к осени уезжаете домой, а я тута остаюсь один за полного хозяина… Можно сказать, за урядника. Так теперича меня и называют в нашей волости. Можно и старостой, но мне больше ндравится (именно так он изъяснялся) Урядник. Значит, кажиный день делаю полный обход всех дач. Гляжу все ли на месте, не шалили ли пришлые воры. В марте двоих дрыном гнал от твоей дачи до проселка… Полагаю, что за мою работу бутылка водки энто не много… Конечно, лучше две.

Какой хозяин откажет бравому Уряднику? Ладно бы одну-две бутылки, так нет за летний сезон он вытянет из каждого по пять бутылок и больше. А уж делает ли он обходы или нет, этого никто не знает.

Объявив себя Урядником, рыжий Петя вошел во вкус власти, и чуть назревал какой конфликт, а как правило виновником всегда и был именно он, надевал выгоревшую фуражку с кокардой и шаткой походкой и серьезной багровой рожей шел выяснять обстановку. И зычный урядницкий голос его аж эхом разносился по ближайшему бору.

А сыр-бор однажды разгорелся из-за того, что автолавка, приезжавшая с продуктами каждый четверг, вдруг стала останавливаться не посередине деревни, а в аккурат напротив дома Рыжего Пети. А дом его находился за поворотом к озеру и был скрыт от сельчан сосновым перелеском. Привыкшие к постоянной остановке автолавки жители и дачники, стали роптать, мол, что это за новшество? Лавка незаметно проскочит по проселку и исчезнет за соснами, а люди все высматривают в окна ее на пустой стоянке…

– Чиво за шум, а драки нет? – по привычке начальственно заорал Урядник, от возмущения рыжая его козловидная бороденка задрожала. – Я тут главный, беру овес для кур, комбикорм для кроликов и всякую всячину. Вас тута зимой нету, а мне переться на старую стоянку далековато… Чего вам не прогуляться досюда?

– Не видно от нашего дома машины-то, господин Урядник, - ядовито заметила молодая дачница с двумя детишками. – Бывало, выглянешь в окно – и вот он фургон на месте. А теперь по часу дожидаемся его у твоего дома.

– Не порядок это, – загудели в очереди и другие с пакетами и кошелками.

– Порядок тута устанавливаю я! – стал накаляться поддавший уже где-то Урядник. – Ишь, господа! Сто метров им не дойти досюда?

Обратились к продавцу – шоферу, уже не первый год обслуживающему этот сельский куст.

– Он тут Урядник, – отмахнулся молодой лысоватый парень в джинсовой куртке. – А зимой и вправду, в основном в Петухах дядя Петя один и отоваривается…

– Знаем мы, мешками берет сахар…

– У него же пчелы!

– Мой мед на весь район славится!– взорвался Урядник.– Я своих пчелок сахаром не кормлю.

– Тогда чего же многие перестали у тебя мед покупать? Сдираешь за каждую банку больше, чем на рынке.

– Ну и берите на рынке, а ко мне покупатели из города приезжают!

Поворчали дачники, купили продукты и разошлись. С Урядником, пусть и самозваным не поспоришь. Может запросто и матом обложить. А потом зимой поселковых алкоголиков наведет на чью-либо дачу. И потом в его многочисленных домиках, укрытых в перелеске у озера после отъезда приезжих издалека дачников постоянно живут какие-то подозрительные личности. Они выкапывают ему картошку, носят грибы-ягоды из леса, заготовляют на зиму дрова, красят и ремонтируют обветшалые постройки.

По весне как всегда подвыпивший Урядник отправился на железнодорожную станцию к поезду в райцентр кое-что купить по хозяйству, получить в сберкассе пенсию, навестить старых знакомцев. В буфете он добавил, а незадолго до прихода пригородного поезда у него вдруг прихватило живот. Побежал в общественный загаженный туалет, поспешно снимая брюки умудрился уронить в большое круглое очко паспорт и пенсионное удостоверение. Взвыв от ужаса, полез в отверстие руками… Надо сказать, что, несмотря на грозный вид и крикливость, Рыжий Петя был на редкость труслив – чуть что у него начинали от страха дрожать руки, а бородатый рот в ужасе кривился, и вместо привычного рева из него вырывалось жалкое шипение. Как-то случился после сильной грозы пожар – брошенный дом почему-то загорелся – все сбежались, вызвали пожарных. Мужчины стали помогать тушить занявшийся дом, а белый, как мел, Урядник сидел на обочине дороги и трясся от страха так, что смотреть на него было противно. И когда на пляже у озера возникали скандалы, Рыжий Петя всегда держался позади и лишь науськивал своих приятелей на драку.

Шаря руками в выгребной яме, Урядник все дальше протискивался в отверстие. Росту он был невысокого, щуплый, узкоплечий, не заметил как ухнул вниз головой в жидкое дерьмо. Тут уж на всю станцию раздался его истошный вопль…

Вытащили его пожарным багром, вылили на него пару ведер воды и велели бежать на ближайший водоем отмываться в холодной воде. Уж как худо ему не было, но попросил добрых людей достать из зловонной ямы паспорт и пенсионное удостоверение.

Столь чудовищное событие заставило пьяницу, матершинника и богохульника Рыжего Петю крепко задуматься над случившимся. Он всерьез утверждал, что кто-то невидимый протолкнул его в сортирное очко и с жеребячьим ржанием хохотал над ним, пока он барахтался в дерьме… Ну, а кто это мог быть, добрые люди подсказали: сам господин Бес! Видно много Рыжий нагрешил за свою беспутную жизнь, вот Господь и сделал ему серьезное предупреждение. С неделю Урядник не пил, даже к дачникам не заглядывал, чтобы выпить свои «сто граммов и яичко». Жена ли или кто другой посоветовали ему сходить в церковь, купить крестик и носить его на шее, тем более, что младенцем его под Черниговом родители окрестили и дали святое имя Петр.

Такие отпетые люди, как Рыжий, быстро забывают свои обещания и клятвы. Уже через две недели Урядник снова носился по Петухам, требовал у дачников выпивку, сквернословил, орал на своих прихлебателей, и каждый день пил водку с ними на берегу озера или в перелеске у домиков. Подвыпивший, он пожаловался собутыльникам, что крестик с цепочкой больше не носит на шее: ночью несколько раз, задыхаясь, просыпался в поту – крестик с цепочкой душил его…

На что собутыльник, не один год знающий Петю, как облупленного, заметил:

– Ты хотел обмануть Самого Господа Бога, а Он этого не любит. Так что, мил-друг, дружи лучше с Дьяволом. Черного кобеля не отмоешь до бела…

– Сам ты кобель, – ощетинился Урядник. – Я уже пятнадцать лет по бабам не хожу.

– А как же твоя… баба?

– Только для дела, – серьезно ответил Рыжий. – Варит, стирает, за индейками и кролями ухаживает, на огороде копается…

– Кажиный день за выпивку пилит… – хихикнул приятель.

– И не только пилит, но случается и по хребтине поленом огреет! Или морду обдерет. Сам говорил, что пьяного за рыжую бороденку таскала по полу, – вставил второй со стаканом самогона в одной руке, а в другой – с пучком зеленых перьев лука.

– Бабу мою не трожьте, – посуровел Урядник. – Я без нее быстро бы ноги протянул.

– Ты у нас – Урядник, а она у тебя генерал?

– Пусть тобой, Петя командует, а нас не трогает, – сказал приятель. – А то взяла за моду матом нас обзывать и гнать со двора.

– Что, братцы, с бабы возьмешь? – философски заметил Рыжий. – Баба он и есть баба!

– Не скажи! – возразил приятель. – Бабы теперь в гору пошли: присваивают им генералов, назначают губернаторами, сидят в Думе, ворочают миллионами в бизнесе, даже есть такие, что бандитскими группами руководят! Их кажиный день с пистолетами и автоматами по телевидению в сериалах показывают.

– Да что вы все о бабах и о бабах! – возмутился Урядник. – Пропили мы все свое мужское достоинство, неча теперь все на них валить! Вон по телевизору часто показывают баб в Думе, прокуратуре в погонах с генеральскими звездами. А в Питере бабу выбрали губернатором. И ничего, всеми командует и не жалуются на нее?

– Это верно, – согласился приятель. – Непьющие бабы стали у нас в бо-ольшой силе! Наливай, Петя, выпьем все-таки за нас, мужиков!

Уже два года подряд лесные воры всех мастей стали днем и ночью вырубать окрестные леса. Приезжали на громадных заграничных лесовозах с разными хитрыми приспособлениями и в открытую пилили лучший сосновый лес. И вывозили ворованное в неизвестном направлении. До главного шоссе все местные дороги были исполосованы широченными колеями, даже автолавка перестала одно время ездить в дальние деревни из-за порчи дорог. Местные и дачники, привыкшие в свой лес ходить за ягодами-грибами, естественно возмутились, звонили по мобильным телефонам в лесхоз, милицию, районную администрацию, но лесным ворам наплевать на все это было. Они из дня в день из ночи в ночь делали свое черное дело, спиливая самые лучшие сосны, березы, ели. В лесхозе сказали, что готовится какой-то лесной кодекс, по которому вообще все лесничества будут распущены, а лесные запасы страны будут распродаваться, мол, воры пронюхали про это и кинулись, как пчелы на мед, на ближайшие к дорогам леса по всей Псковщине, Новгородчине, Смоленщине.

В милиции заявили, что для поимки лесных воров у них нет людей и техники, так же, как в лесхозах, где на целый район не насчитать и трех лесников. Глядя на этот вселенский разбой, сердце кровью обливалось. Все звонки, письма в администрации ничего не дали. Ответ один: нет людей для охоты за лесными ворами, нет указаний их задерживать и привлекать к ответственности. Когда какой-то честный лесник с ружьем остановил груженый лесовоз и снял номера, ему из районной милиции приказали немедленно вернуть их владельцу, мол, это не дело лесных работников останавливать грузовики и снимать номера…

Не унывал лишь в Петухах бравый Урядник. Делая очередной похмельный обход дачных домов, он наставлял народ:

– Ну, чего вы тута расшумелись? Не к вам же в дом залезли? А лес он сейчас ничейный, я уже с год ни одного лесника здеся не видел… Кто сейчас в стране не ворует? И наши районные и городские начальники с потрохами куплены браконьерами, вот и не трогают их. Вы что, господа хорошие, телевизор не смотрите? Кажиный день кого-нибудь разоблачают и сажают. Вона бывший премьер проворовался, не говоря уже про других толстобрюхих! Начальники воруют, а простой народ что? Тоже тащит, что не охраняется и плохо лежит. А с лесными ворами не стоит связываться: я слышал, в одном дачном поселке тоже было поднялись против них, так двоим самым ретивым дома сожгли. Лес-то продают в Латвию за валюту. Так что граждане-товарищи-господа хорошие, живите себе потихоньку и помалкивайте в тряпочку. Когда лес по новому закону отдадут богатеям, так они огородят леса-озера заборами, понаставят вышек с автоматчиками, никого туда и близко не подпустят… Не видели, что ли, как вокруг Большого озера понастроили дворцы миллионеры? Не только захватили огромадные участки земли с лесом, так и километры берега! Купаются там теперя со своими мамзелями голые и загорают на пляжах… А лес уже давно воруют все, у кого есть чем пилить и на чем привезти. Машины такие заграничные накупили, что сами валят, на машину железными лапами укладывают бревно к бревнышку… Рази не знаете, что кавказцы во всей округе поставили пилорамы и пилят ворованный лес на доски и бруски? А одна обработанная доска стоит чуть ли не тыщу рублей!

На самом деле Уряднику было наплевать на лес, имея трактор, он сам навозил себе на доски, балки и дрова десятки кубометров отборной древесины. Конечно, не в таких масштабах, как лесные механизированные воры, но тоже не мало. Когда дачники собрались писать письмо о воровстве леса самому президенту, Рыжий Петя обегал все дома, чтоб отговорить от такой «огромадной глупости», как он выразился. Как дачники разъедутся, так воры нагрянут и спалят дома…

Будучи отчаянным трусом, он пекся не о благополучии сельчан, а самом себе: как бы и он не пострадал! Ни один из дачников не владел в Петухах такой недвижимостью, как Урядник.

Тут недавно пронесся мощный ураган, нанеся немалый урон не только лесу, но жителям Псковщины. Зацепил краем и Петухи. Поваленные деревья оборвали провода, люди остались без свету, а это для дачников – катастрофа! Потекли холодильники, стухли продукты, не работало радио и телевидение. Мобильники, а они теперь были здесь у всех, как говорится, раскалились от напряжения, но ответ был один: пострадали сотни населенных пунктов, идет ремонт электросетей…

А когда через несколько дней наконец дали долгожданный свет, то Урядник гоголем обошел все дома, гордо заявляя, что только благодаря его неустанным стараниям наконец и Петухи подключили… Ну разве можно не налить стакашок «народному радельцу»? Но как позже выяснилось он и палец о палец не ударил, чтобы поторопить электриков. Юркий похмельный Рыжик бойко подскочил к трансформаторной будке в милицейской фуражке, когда уже поставили новый предохранитель, и загорелся свет…

Несколько лет назад его крупно оштрафовали электрики, почти на пять тысяч рублей. Приехали в Петухи с проверкой и обнаружили у Рыжего Пети хитроумно спрятанные за обоями розетки, не подключенные к счетчику. Ведя богатейшее хозяйство, Урядник годами пользовался даровой энергией. Обогревался дома, сушил тысячеваттными лампами грибы, пилил «Пармой» дрова, под мощными лампами грелись индюки, кролики, цыплята, в конце августа, выла в сарайчике медогонка. В общем, к счетчику были подключены лишь холодильники и телевизор.

Могли бы его и построже наказать, но Петя бил себя в грудь и орал, что и сам не знал про эти розетки, мол, остались с прежних времен, когда электроэнергия копейки стоила. Но «чубайсят», как здесь прозвали юрких расторопных в голубых куртках контролеров, провести не удалось. Даже от банок с медом отказались, которые им хитрый Рыжик суетливо совал в руки. И сколько же матерных криков и воплей было в Петухах! Обходя дома дачников, наказанный Урядник на чем свет стоит клял власть, и грозил прекратить свою урядницкую деятельность. Служить ворам он не собирается… А то, что сам попался, как мелкий жулик, ему и в голову не приходило. Труднее всех переживали перемены, как раз те люди, которые десятилетиями потихоньку сами обворовывали советскую власть, пользуясь ее снисходительностью к «несунам», хапугам и мелким жуликам. А рыжий Петя, как раз и олицетворял собой все эти качества.

С милицейской фуражкой с желтой кокардой он, естественно, не расстался, как и с привычкой брать оброк с дачников в основном водкой. Будучи самым богатым в Петухах – дачники в основном тут жили пенсионного возраста и не из зажиточных – Рыжий Петя частенько заводил с ними такие разговоры:

– Что за поганая жизнь у нас такая пошла, не то, что при советской власти. За все платить теперь надо, вон вставил медные зубы (на самом деле они были золотые), так едва нашей пенсии с женкой на хлеб хватает! Перебиваемся с хлеба на квас. Держали собаку, так и та с голоду подохла…

– А домики, которые ты сдаешь? Разве не приносят дохода? Говорят, по триста рублей за сутки берешь? – пытали его въедливые друзья-дачники, с которыми часто выпивал за их счет Урядник.

– Домики зимой ремонтировать надоть а сколько сейчас стройматериалы стоят? Вон баню срубить – надо заплатить большие тысячи.

– У тебя же куры, индюки, кролики, сетями рыбу ловишь?

– Это все на продажу, – вздыхал Урядник. – Одежонку – то надо покупать? Женке лекарства надо… Вон хожу в старой куртке да дырявых штанах. А водка теперь сколько стоит?

– Ты же пьешь, Петя, только за чужой счет, – поддел его настырный дачник.

– Похмеляюсь, – поправил Урядник. – Как я смогу справлять общественные обязанности, когда башка с утра раскалывается? Годы-то наши ого-го! На печке бы лежать и в потолок плевать, а я с утрянки дотемна на ногах…

– Это пока трезвый, – подковыривали его. – Пьяного-то тебя ноги не держат: сколько раз видели в полном отрубе на травке у заборов!

– Видно, на сырой земле и простыл, – не спорил Петя. – Бывает совсем ноги отнимаются и спина болит – не разогнуться… Спасибо бывший детдомовец Яшка помогает по дому. Уж какой год летом живет у меня. Дык его кормить-поить надо? Молодой, жрет, как волк голодный! Запросто могет чугунок картошки с тушенкой оприходовать.

Однако пьяный проговорился, что с женой они, конечно, не бедствуют – все у них, как у людей, есть и выпить и закусить, и приодеться, но вот народ пошел нехороший… как прослышат, что у кого деньжишки завелись, так жди воров в гости! Уж скольких в райцентре обокрали частных домов и квартир.

Увидев на дороге возвращающегося из леса невысокого парнишку с корзинкой в руке и кузовком за плечами, Петя заторопился:

– Вона идет с грибами Яшка – он у меня в ближнем домике живет – надо накормить, рюмку налить. Женка уже ждет его грибы разобрать, почистить: одни в засолку, другие сушить, третьи мариновать…

– Тоже на продажу?

– Вот так весь день и кручусь, как белка в колесе, – поспешил Урядник навстречу низкорослому с желтыми волосами Яшке. – Кстати, у тебя нету лишних стеклянных банок? Одних крышек к ним я вчерась целую сотню в сельмаге купил. Дожди хорошие прошли, грибов будет прорва.

Просторная милицейская фуражка на его рыжей маленькой голове опускалась на глаза, и ему приходилось на ходу рывком подбрасывать ее повыше. Выщербленная латунная кокарда пускала тоненькие солнечные зайчики. Маленький – он ростом был с Яшку – в тапках с толстой резиновой подошвой Урядник казалось не шел, а плыл по пыльной песчаной дороге навстречу своему сезонному батраку. И как обычно что-то невнятно верещал на сорочий манер, перемежая слова с матом.

Он всегда говорил, что всех пришлых работников, пашущих на него, нужно держать в строгости, не то дрыхнуть будут до обеда, а работать спустя рукава.

– Глаз да глаз за ними нужон, – толковал он знакомым. – Чуть отвернешься, а он уже сунется куда-нибудь похмельным рылом и храпит! А я встаю вместе с петухами…

Однако сам заниматься физической работой Урядник не любил – всю жизнь на него вкалывали другие. И в лесхозе он командовал несколькими лесниками.

– В любом отряде самое главное – командир, – разглагольствовал он с рюмкой в руке. – Хороший командир – и кругом порядок, а дурак, так все бездельники ему на шею сядут, и будут погонять, как глупого коня…

Это верно, Урядник в Петухах был далеко не дурак. Для себя. Остальных же считал, если не дураками, то своими данниками, которые обязаны постоянно платить ему оброк. В основном водкой.

________________________________________________________

Вильям Козлов – прозаик, автор романов «Черные ангелы в белых одеждах», «Жало скорпиона», «Птица небесная и других, член Союза Писателей России.

 

Сайт редактора



 

Наши друзья















 

 

Designed by Business wordpress themes and Joomla templates.