№8 2008


Содержание


Борис Краснов. Время течет в обе стороны. Стихи.
Михаил Иванов. Ворковали голуби. Рассказ.
Борис Подопригора. Дуэль. Рассказ.
Алексей Ахматов. Танцует дерево в камине. Стихи.
Дмитрий Тарасов. Мама и Миша. Рассказ.
Анатолий Аграфенин. В Кулдиге-где-где. Очерк.
Грузинские гости:
Владимир Саришвили. Старолондонские сонеты. Стихи.
Михаил Ананов. Мой добрый старший брат. Рассказ.
Ямбургские гости:
Сергей Смирнов. Туда, на прародину, в Индию. Стихи.
Галина Бестужева. Сияет радуги дуга. Стихи.
Сергей Порохов. Секретная жизнь Пушкина. Исследование.
Александр Беззубцев-Кондаков. «Противный» Розанов. Статья. /a>
Даниил Аль. Песни моего детства. Воспоминания.
Славянский мир
Марина Дробышева. Под маской Выдры. Заметка.
Отокар Бржезина. Движенье губ немых. Стихи. (Перевод О. Лихачевой)
Голос минувшего:
Николай Шумаков. Мой однокурсник Рубцов. Воспоминания.
Геннадий Григорьев. Я шел своим ночным дозором. Стихи. (предисловие и публикация Н. Голя).
Сергей Артемьев. Волшебная сила искусства. Байки.
Евгений Антипов. Симпозиум. Реплика.
Евгений Евдокимов. Здесь жил поэт. Заметка.
Евгений Лукин. Нам внятно все. Рецензия.
Сергей Вольский. Стихи и лопухи. Пародии.

SnowFalling

Отокар БРЖЕЗИНА

СЛАВЯНСКИЙ МИР

Отокар БРЖЕЗИНА

ДВИЖЕНЬЕ ГУБ НЕМЫХ

Жар солнечный из бездны дохнул в меня сильней,

в нем – свет глазам угасшим… Но мрачен ряд теней

растущих, и в молчанье, что наполняет их,

трепещет откровенность движеньем губ немых.

Не мне ли жажду жизни исторгла глубина

и близость вечных вихрей тоске теперь слышна?

Во мне – ночей дыханье, огонь, лишавший сил:

не разорвав ли тучи, день вечный засветил?

Идет ли это снова мой призрак, слаб и тих,

с невысказанным словом, в сиянье глаз твоих,

и крик немого страха, летящий в тишине

сквозь тьму и боль потери, послышался ли мне?

Под пылью бледно-синей светил чужих лежат

мечты, и дышит смертью у лилий аромат.

Души глубинный голос, когда тоскою полн,

дрожит струной печальной,

как звук бессмертных волн.

Гнездо змей

В пышном июльском убранстве я тайные видел сады,

те, где в лазурь колоннад прилетали нездешние птицы;

полночь улыбками звезд на цветах оставляла следы,

маки пылали на клумбах – такое могло лишь присниться.

Мир посетил неизвестный, была та дорога длинна,

души бессчетные обнял, и тайна мне стала видна

взглядов твоих. Возвратился обратно, но поздно:

сводами сера дымилась, лазурь - ядовито бледна,

клумбы прекрасных цветов превратились в змеиные гнезда.

Били источники смерти, росли, низвергались во тьму,

жуткие головы - те, что на стеблях, от вихря качались;

волю опутали змеи, по телу ползли моему,

брызгами мертвенно-синего света в глаза мне впивались.

В эту минуту внезапно услышал, припомнить я смог

тайну ночей и бессмертье твоих и морей, и дорог:

тотчас лазурь распахнулась, в ней - птиц возвратившихся стая;

имя твое произнес – и, счастливый, увидел у ног:

маки и розы ковром расстилаются, жарко пылая.

Подобная ночи

Давняя боль возвратилась, в сияние глаз мне туманом впиталась,

выдохи тлеющих красок сгущались, и тучи свивались из них.

В дрожи болезненной билась тоска приглушенно, коснуться боялась

клавиатур раскаленных раздумий моих.

Сумрак душе подарил свой наряд, тот, что жгучими соткан лучами,

и тишина заскользила, спускаясь до самых могильных глубин.

Маятник мерно качался, приветствуя день,

только он уходил, опечален,

словно я был мертвецом, без меня отправляясь в дорогу, один.

Боль на меня продолжала дышать, Воскрешенье в дыханье том пело,

времени не подчиняясь, победным противником сна,

ночи подобна, что взглядом единым, вселенским к нам в окна глядела,

взглядам других вечный день открывала в проеме окна.

Боль на меня продолжала дышать, был в дыхании этом заложен

крик материнский, такой, что с рожденьем услышать я смог,

и заключительный возглас, ликующий – был без него невозможен

этого сна увлажненный слезами порог.

Скорбь материи

Сюда не забрести живым... Лишь порожденье зренья –

скорбь поднялась навстречу мне в беззвучности движенья,

боясь покой нарушить их, незримых, чье дыханье

лица потоком ледяным уже на расстоянье

коснулось. В зареве огней впивался колкий иней

в узор растительного сна иголками своими.

Издалека рыданья Вод в страданьях доносились,

казалось, миллиарды губ в порыве наклонились

и пили горечь… Новых Вод еще волна, и третья,

желанием истощены, напрасным, все столетья.

Деревьев грустные стволы, смиренные, нагие,

о скорби говорили мне, покое летаргии –

там, чтобы в свадебный наряд была бы жизнь одета,

земля морщинистой рукой прядет волокна света.

Зажжен весталкою огонь мерцающим виденьем,

и песня умерших сестер, звуча сопровожденьем,

взлетает в вечность, души к ней стремятся роем тесным,

собой любуясь в ритме том, как в зеркале чудесном.

Перевод с чешского

Оксаны Лихачевой

 

_______________________________________________________

 

Отокар Бржезина (1868-1929) – выдающийся чешский поэт, мистик и философ. Его творчество стало символом духовной литературы, в которой отразилось представление о вселенской гармонии и возможности единства сердец. Стефан Цвейг писал о нём: «В трёх часах езды от Вены, если ехать курьерским поездом, живет учитель и поэт, исполин нашего времени. В маленькой комнате рождаются стихи, написанные кровью нашей эпохи, нашими глубочайшими чувствами…» В 2008 году исполняется 140 лет со дня рождения Отокара Бржезины, но и сегодня стихи «божественного мастера», как называл его Карел Чапек, поражают своей глубиной, метафоричностью, оригинальностью мысли.

Оксана Лихачева – поэт, переводчик, автор книг «Ради мгновения» и «Сквозь листву», член Союза писателей Санкт-Петербурга

 

Сайт редактора



 

Наши друзья















 

 

Designed by Business wordpress themes and Joomla templates.