ГОЛОС МИНУВШЕГО

СКАЗКА О ЦАРЕ-ГОРОХЕ

В давние-давние годы жил-был царь Горох. Было у царя Гороха царство большое-пребольшое: ни пешком обойти, ни в карете не объехать, ни морями не оплыть. Царство царя Гороха было богатое, изобилие текло к царскому столу. Сидел себе царь Горох в царском дворце на царском троне, шутов слушал да приближенных своих, указы подписывал разные: каких послов заморских пустить во дворец, какими дарами одаривать их за вести добрые и лесть, кому награды выдать, кому в заточении жизнь проводить, а кому и на казнь отправиться.

Много дел было у царя Гороха. Ни на прогулку не выйти было, ни по царству поездить, ни в окно выглянуть. И оттого не ведал он, кто его подданные, какую жизнь влачат они на земле. И взглянул однажды царь Горох за окно – и не увидел он перед дворцом сада царского, не увидал стен неприступных. От дворца до горизонта перед царским взором на все стороны простирались голые степи.

Ударил царь Горох посохом могучим в полы струганные, зашелся в гневе царском на приближенных своих, вопросил:

– Куда, канальи, стены дворцовые снесены? Кто дал волю сады мои извести?

Попадали приближенные ниц к ногам царским, никто слова молвить не смеет. И стены, и сады на своих местах. Стены надстраиваются выше, ибо подданные роптать зачали, что оскудели земли их, разорены дурным царствованием общины, на брюхе кушаки не держатся от голода и сермяги поизношены, грозятся на трон царский с дубьем выступить. Сады пуще разрастаются. Садовники не успевают стричь побеги, красивые формы делают. И что стало с царем Горохом? Шутит ли он, или очи его порче подверглись?

Молчат слуги царевы. Один шут на окрик-то щеки свои надул и шумно воздух выпустил в лицо царево.

– Кто поганым дыханием смел на меня дыхнуть? – рассердился царь Горох да пуще прежнего посохом в полы ударил.

– Всемилостивейший из всемилостивейших, – запрыгал на одной ноге перед царем Горохом шут Бакалейка и замахал перед глазами царскими скрюченными руками, – ветры подули теплые, благовоние роз и тополей смешали в садах дворцовых и на тебя дохнули.

– Где ты видишь сады, Бакалейка паршивый? – вопросил царь Горох. – Я только горизонт вижу. Круг – горизонт темный.

– Вода зрение потопила твое, – ответил шут Бакалейка. – Пойдем, я проведу тебя по розам и олеандрам сада твоего, взведу тебя на ограды высокие и покажу тебе все, что ты увидеть не можешь.

Прошел царь Горох за поводырем своим, ощупал розы душистые, исколов руки о шипы острые, услышал трепет листьев дерев на ветру и на стену крепостную поднялся.

И увидел царь Горох со стены высокой лишь горизонт темный, поспешил в покои свои и занедужил в потере зрения. Врачей назвали царских с заморскими и колдунов из народа. Неизлечимой признали на совете они болезнь глаз царевых, от бумаг приключившуюся, и порешили стекла, приближающие виды, присоветовать царю Гороху.

И понеслись по царству обширному гонцы на поиски мастеров стекол, виды приближающих. И нашли они в народе мужичка, владеющего мастерством редкостным, во дворец царский доставили его. И была мастерская мужичку-умельцу выстроена. И дело пошло ходом быстрым, но размеренным. И если бы видел царь Горох мужичка в работе, осыпал бы он его златом-серебром, но не видели глаза царские дальше носа своего, и потому постукивал он посохом у трона в полы, и поторапливал царь мастера с делами его, так постукивал, что дворец содрогался. Но прошли дни в трудах праведных, в ожидании беспокойном и искусничестве. И наступил день, когда трубы затрубили, фанфары заиграли, барабаны ударили, вынесли из мастерской стекла, виды приближающие, доставили в палаты царские. Мастер зачитал царю Гороху грамоту правил, как стеклами, виды приближающими, пользоваться. Оставил царь Горох мастерового на службу себе и пожелал слуг своих увидеть, парад от них принять. Так в правилах значилось.

Царева воля мигом исполнилась. Парад слуг царских представился видом сказочным. Стройны да подтянуты, красивы да благодушны, молодые да печатью ума отмеченные прошли слуги через тронную залу и к делам по обязанностям удалились. Обозрел царь угодья придворцовые – диву дался. Не заметил он за важностью дел своих, как разрослись сады его, какие фонтаны многофигурные струи водные метали в поднебесье; птицы в золотом оперении разгуливали по садовым аллеям; на прудах рыбы ходили.

Возжелал царь Горох и на земли царства своего взглянуть, сверить, верны ли слухи враждующих королевств и царств, что де царь Горох не плох, да в царстве его ничего нет, кроме блох.

И снарядился поезд царский. И поскакали слуги да телохранители в упреждением по пути следования царя-батюшки через губернии и округа обширные, путь от черни и нищих очистили. И катился поезд от шатра до шатра ночлежного. И обозревал в пути царь земли окрестные. И видел он в стеклах виды приближенные, виды, волшебства полные. От стен дворцовых до шатра ночлежного первого стадами земли полнились: коровы росту гигантского, многососцовые, в зеленых травах тонули; овечьи отары густошерстые да большекурдючные за горизонт сваливались, дух царский к небесам с благодарениями возносили; табуны конские степи полнили; из просторных светлых свинарен рыла свиней-богатырок высовывались, царя Гороха хрюканьем сладостным приветствовали…

Летел царский поезд в глубь земель царства с царем Горохом, и причудливые картины виделись ему в стеклах, виды приближающих: сады, от плодов ломящиеся, в восторг душу царскую приводили; борти в кадицы белолиповые меды сливали, наполняя их жидкостью янтарной; леса боровые ягодой горели, мясной да пушной дичью полнились, у озер рыбаки трудились, не надломленные непосильностью труда, белорыбицы с краснорыбицей к столам всего царства добывали; на станциях в богатых одеждах подданные с хлебом-солью в низком поклоне благодетеля своего встречали, дары ему памятные подносили и вечного царствования желали. Видел все то царь Горох в стеклах, виды приближающих, дивился умению мастера их и дары ему выдавать приказывал.

Скатертью дорога перед царским поездом неслась по необъятным пространствам, через леса величественные и проезды подземные, где стекла, виды приближающие, открывали царю Гороху богатства: злато с алмазами пересыпанные, изумруды с бесчисленными каменьями редкостными искрящиеся. Покоем и гордостью переполнялась душа царева.

До моря-океана пронесся царский поезд и в обратный путь стал готовиться. Но у моря-океана случилась беда бедственная. Взбунтовалось море-океан штормом разрушительным, смело шатер царский с побережья равнинного, погубило слуг и коней царских. Неведомо, каким чудом уцелел сам царь Горох. Уцелеть он уцелел, да в полном одиночестве остался среди болот да мест пустынных.

– Где мои слуги верные? – вскричал царь Горох. – Где мои стекла, виды приближающие? Почему передо мной, царем Горохом, царем царства великого, царства богатейшего, пространства безлюдные и земли безродные?

Ни эхо не отозвалось царю Гороху, ни голос птицы, ни голос зверя не всполохнулся на слово царево, только в животе его рычанье от голода раскатилось.

Побрел царь Горох тихим шагом по землям царства своего, травами да кореньями питаясь. И увидел он страсти страшные. Опустошение царства своего увидал он глазами видящими, но волею слуг своих незрячими сделавшиеся. Увидал селения обезлюдевшие, леса поверженные, недра разграбленные, сады повымершие, реки и озера обмелевшие и в болота превратившиеся.

Шел царь Горох дни и ночи, добрел до дорог проезжих, увидел экипажи вельможные, подивился роскоши и высокомерию слуг своих бывших и приказал форейторам с кучерами остановку сделать, что, мол, он сам царь Горох из дальнего странствия возвращается к трону своему и, чтобы дела государственные ладить, должен быстрее в царский дворец попасть.

– Ты не царь Горох – ты чучело гороховое, – отвечали царю Гороху, нищему из нищих.

Наслушался оскорбительных слов царь, впал в горе гореванное, в тоску-печаль глубокую. Силами изнемог и сну крепкому поддался у обочины дорожной. Псы бездомные сторонились его, нищие в страхе миновали, поддаваясь с земли обеспложенной к стенам града стольного пропитание добывать.

Спал царь Горох, мхом обрастал и в прах превращался. Но однажды села ему на нос птичка-невеличка, песенку пропела, крылышками отогнала сон с очей царевых, пробудила его и позвала за собой в края недальние, края привольные. Вывела птичка его на огромное поле черное и молвила голосом человеческим:

– Здесь твое царство великое. Царствовать тебе здесь весну, лето и осень. Ладно дела справишь – вернется тебе царство твое прежнее, не справишь дел – лечь тебе в землю прахом негодным.

Скрылась из виду царя Гороха птичка-невеличка, осмотрелся он и увидел летящие на поле черные птичьи стаи. Опускались стаи на пашню и выдирали проросшее семя из борозд. Побежал царь Горох из конца в конец, замахал руками в лохмотьях, закричал, засвистал. Птицы тучей поднимались из-под ног его, перелетали в другое место и снова пожирали проросшие зерна. Измотался царь Горох в трудах непривычных, сник на закате солнца ясного и пробудился, лишь когда оставшиеся от птицы зерна молодыми всходами зазеленели. И увидел он заячьи стада вокруг, пожирающие зелень, и снова труд приложил к спасению поля, и снова в сон глубокий погрузился, а пробудившись, новое чудо увидал.

А увидал царь Горох большое гороховое поле с созревшими стручками. Бросил он клич всем на сбор гороха идти, но ни одна душа не вняла кличу его. Принялся он сам за труды праведные, намолотил вороха гороха и призвал грызунов в охранную помощь на поле, а сам отправился на поиски птички-невелички проситься в свое царство прежнее.

Долго ли, нет ли, бродил он в поисках волшебницы птички, но отыскал ее. И отправилась она труды царя Гороха обозревать. И долго ходил царь по обширному полю, но нигде ни ворошинки не обнаружил, лишь гороховую шелуху гонял осенний свирепый ветер по бороздам. Грызуны, последние слуги царевы, лишили его прежнего царства.

Взмолился царь Горох не лишать его жизни, а оставить в чучелах гороховых, да с той поры и служит он на поле гороховом чучелом, служит многие годы со времен царя Гороха.

_______________________________________________

Алексей Леонов (1929-2005) – прозаик, автор книг «Яблоки падают», «И остались жить», «Высокий порог» и других, член Союза писателей России. «Сказка о царе Горохе» публикуется впервые.