Птичий февраль

Каменная мерзлая земля.

В две доски последний потолок.

Ветер подхватил и поволок

перышко по небу февраля.

Ну, когда же поп за упокой

стылыми губами добубнит?

Холодно до степени такой,

кажется, вздохнёшь – и зазвенит.

Топчемся у ямы на краю,

тупо коченея на ветру.

Спи спокойно, баюшки-баю,

отлетая в божию дыру.

А внизу – заснеженный погост,

птичьих лапок лёгкие кресты.

Все мы, если смотришь с высоты –

семечек рассыпанная горсть.

Берег

Памяти В.И.

Дом на сваях высоких. В осоке шуршит песок,

словно сиплый колдун остерегает: тсс…

Низкий ветер змеится, с моря наискосок

дюны ползут на мыс.

Хмарью небо набухло, грудью легло к земле

и придавило, согнуло кривой сосняк.

В тучах юная ведьма ныряет на помеле,

пальцы ее в перстнях.

Вот оно, место шабаша. Ну же, лети сюда,

в этот спичечный домик, просоленный до костей,

где дольше века, измученна и седа,

женщина ждет вестей.

Вспоминай, как всё это было, ну же, зажги очаг,

завари покруче зелье горюн-травой –

остро память запляшет в цыганских его лучах

ящеркой огневой.

Ахнет море, отступит, пенной слюной шипя,

в илистой яме вскружит водоворот,

и на побывку отпустит ко мне тебя,

оплаченное вернёт.